Недавно довелось пообщаться с весьма незаурядным человеком. Знакомьтесь: Валентина Михайловна Добровольская, заслуженная артистка России, голос – драматическое сопрано.

Она окончила филологический факультет Омского пединститута, но тяга к музыке и пению пересилила: она привела Валентину Михайловну в музыкальное училище им. В. Шебалина, а затем — в Уральскую консерваторию им. М.П. Мусоргского. Ее начинающая певица окончила с «красным» дипломом.

После окончания консерватории молодую вокалистку пригласили в Свердловский театр оперы и балета на ведущие партии лирико-драматического сопрано: Татьяны в опере Чайковского «Евгений Онегин», Лизы в «Пиковой даме» Чайковского, Тоски в опере «Тоска» Пуччини, Дездемоны в «Отелло» Джузеппе Верди, Катерины Львовны в спектакле «Катерина Измайлова» на музыку Шостаковича, и другие.

С 1999 года Валентина Михайловна преподает в своей «альма матер» — Уральской государственной консерватории имени М. П. Мусоргского, воспитала плеяду замечательных певцов. Среди ее выпускников — лауреаты международных конкурсов, солисты ведущих театров России. Заслуги В.М. Добровольской отмечены званием «Заслуженной артистки Российской Федерации».

Мы беседуем с Валентиной Михайловной о жизни, о тонкостях обучения студентов творческим профессиям, и о профессиональном долголетии людей искусства.

— Валентина Михайловна, чем вам запомнилась ваша первая роль?

— Когда я пришла в театр, у меня уже был опыт выступлений на публичной сцене. Мне запомнилась работа над двумя партиями — Татьяны в опере «Евгений Онегин» и Лизы в «Пиковой даме». Лизу я пела на госэкзамене по оперному классу. А вот премьерным спектаклем для меня стал «Евгений Онегин». В том, первом моем спектакле, больше всего мне запомнилось поведение моего партнёра. Он был очень высоким и худым, и в танце так кружил меня по сцене, что я буквально летала.

— Как, по вашему мнению, с течением времени меняется отношение к профессии и театру у молодых артистов?

— Лично для меня театр — это моя жизнь. Сейчас многое в театре изменилось, но, как я считаю, далеко не всё — в лучшую сторону. Некоторые наши выпускники достигли очень многого в профессии. Это и Александр Краснов – потрясающий голос, замечательное дарование; и Ольга Вутирас, которая поёт просто потрясающе! Мы, учась вокалу, варились в собственном соку, глядя на старших товарищей и слушая педагогов. А современные студенты слушают музыку в Интернете, могут осваивать профессию через мастер-классы, которые выложены на сайтах. Им сейчас доступны лучшая музыка, уникальные исполнители и феноменальные оперные партии. Мы, к сожалению, всего этого были лишены. В этом-то и сложность современного преподавания: студенты постоянно сравнивают то, что им даю я, и то, что они слышат в Интернете. Поэтому я тоже научилась им пользоваться, чтобы идти в ногу со временем.

— Есть ли роли, которые вы не исполнили и до сих пор жалеете об этом?

— Когда я пришла в театр, к сожалению, в нем почему-то сняли с показа замечательный спектакль «Богема», к которому так и не вернулись. Ставили оперу «Фауст», но дирижёр считал, что партию Маргариты должна исполнять певица с лёгким сопрано, а такой крепкий голос, как у меня, он в этой партии не увидел. Ещё я не спела партии Леоноры в «Трубадуре» и Аиды в одноименной опере. Я надеялась, что уж Вагнера я обязательно спою, но увы… Хотя я считала, что к тому времени уже доросла до Вагнера. Вообще, взросление оперного певца — это вещь двоякая. С одной стороны, ты растёшь технически, появляется опыт, своё видение роли, а с другой стороны, возрастным актёрам резко ограничивают репертуар. При приёме на работу выясняют не уровень подготовки и голос, а возраст. А ведь возрастные актёры очень многое могут. Например, когда я дебютировала в роли Татьяны, мой партнёр Николай Николаевич Голышев, которому было уже за 50 лет, блистательно исполнял партию Ленского, и лучшего Ленского я больше не увидела. Порой некоторые молодые актёры в гриме кажутся стариками, а более старшие по возрасту исполнители в гриме — молодые красавцы! Надо в корне менять отношение к возрастным артистам оперы!

— Насколько важно взаимопонимание на оперной сцене?

— Очень важно! Выходя на сцену, ты должна забыть о себе и стать тем, чью жизнь ты проживаешь. Здесь без помощи коллег по сцене не обойтись. Вот, например, мой партнёр Олег Сергеевич Плетенко не имел музыкального образования, но был великолепным артистом. С ним мы всегда работали глаза в глаза: какую интонацию он мне даёт, такую же я возвращаю ему, а это очень сложно и далеко не всегда получается.

— Валентина Михайловна, когда у вас появилась мысль о необходимости преподавания в консерватории?

— Я пришла в тогда ещё Свердловский театр оперы и балета в 1976 году и ушла из театра в 2009 году. Ещё во время работы в театре ко мне часто обращались коллеги — оперные певцы с просьбой, чтобы я поработала с ними над их вокалом. Так что переход в преподаватели оказался для меня вполне логичным. Более того, он состоялся тогда, когда я сама ещё выступала на сцене.

— Как вы оцениваете способности нынешнего поколения студентов? Появятся ли у нас новые Нетребко и Хворостовские?

— Они другие. Некоторые из них не могут поступить на бюджет и учатся платно. Иногда это люди, которые получают второе высшее образование; иногда кто-то просто не знает музыкальной грамоты — и так бывает! Но сейчас у меня учатся просто золотые девчонки. Они понимают, чего я от них добиваюсь, как надо извлекать звук, как пользоваться голосом и речевым аппаратом. У меня учится Сонечка Ковалёва — очень талантливая девочка. Она-то и не знала нотной грамоты, поступила на платное обучение, но голос невероятный, огромный талантище. Как дальше сложится ее творческая судьба – трудно сказать. В нашей профессии, помимо голоса, надо и твердый характер иметь.

— Опираясь на собственный богатый опыт, можете ли сделать вывод о том, что самое важное в профессии оперного певца?

— Самое важное — это служение. Всё остальное — около. То, чем я занималась и занимаюсь, — не профессия, а служение. Отними у оперного певца пение, и его жизнь закончилась. Мне повезло, после завершения театральной карьеры я стала преподавать, а ведь это не каждому дано. Петь могут многие, а вот внятно и доступно объяснить другим, как они это делают, сумеет далеко не каждый. Оперный певец — это штучный, уникальный товар.

— Согласны ли вы с утверждением, что время оперы прошло?

— Нет» Я уверена, что опера как вид классического искусства никогда себя не изживёт.

Андрей Сальников,
фото из архива В. Добровольской