Он знает, как жить долго и интересно…

Кандидату философских наук Николаю Степановичу Кузнецову — 80 лет. Он по-прежнему активен и полон творческих сил. Мы познакомились более полувека назад. Судьба его семьи, его собственная биография могут стать сценарием для увлекательного фильма.

Я учился на факультете журналистики Уральского государственного университета. Помню, в перерыве между лекциями мы рассказывали анекдоты. Прозвенел звонок, но в аудиторию никто не торопился. К нам подошел молодой человек:

— Был звонок. Пойдемте, поучимся.

— Ты кто такой? — спросил его кто-то из студентов. — Мешаешь досказать анекдот.

— Я — ваш преподаватель по истмату…

Николай Степанович был в то время ассистентом кафедры философии.

Прошло лет десять. Я отработал положенные два года в районной газете в Сибири и вернулся в Свердловск. Своего бывшего преподавателя исторического материализма я случайно встретил во дворе родного дома. Оказалось, он жил по соседству. С тех пор мы стали друзьями.

Детство в Китае

Необычная судьба Николая Степановича началась с момента его рождения в Китае. Как его родители, русские люди, оказались за рубежом?

— Мой отец Степан Васильевич Кузнецов – профессор русской словесности, награжденный за службу на ниве просвещения четырьмя орденами Российской империи, участник комиссии по реформе русского языка в Петербурге перед революцией 1917 года,- рассказывает Николай Степанович. — В 1924 году он легально эмигрировал в Китай. Но прежде чем уехать из Советской России, отцу пришлось несколько суток провести в ЧК. Мама говорила об этом очень кратко, добавляя, что отец за эти дни поседел. Родители тогда еще даже не были знакомы.

В Харбине Степан Васильевич стал одним из основателей педагогического института и его ректором, мама Анна Николаевна была его студенткой. Семья мамы изначально проживала в Поволжье, в 1910 году уехала во Владивосток. В 1916 году решили вернуться на родину, но, доехав до Манчжурии, вынуждены были остаться там: шла Первая мировая война, граница с Китаем оказалась закрытой…

В 1936 году Степана Васильевича японские оккупационные власти сняли с поста ректора. От сильного нервного потрясения он стал слепнуть, операции не принесли желаемого результата. Поэтому родители Николая Васильевича переехали в Маньчжурию, где проживали родные мамы. Там Анна Николаевна поступила на работу в Маньчжурскую общественную гимназию, преподавала литературу, психологию, логику. Ей одной приходилось содержать семью. В 1942 году Степан Васильевич умер от болезни сердца.

В 1945 году, после освобождения Маньчжурии от японской оккупации, А.Н. Кузнецову представители русской диаспоры выдвинули на должность директора создаваемой в городе Советской средней школы. В должности директора школы и преподавателя литературы она проработала до июня 1954 года, когда большинство русского населения Маньчжурии по разрешению Никиты Хрущева выехало на историческую родину — в Советский Союз.

Становление на Родине

— Ехали восемь дней в теплушках товарных вагонов. Прибыли в один из совхозов Кокчетавской области, ведь русским «китайцам» можно было вернуться «на освоение целинных и залежных земель», — вспоминает Николай Степанович. — Было нас несколько семей. Директор сказал, что свободного жилья нет. Стройте, мол, дома сами. Мы начали строить жилье из саманного кирпича.

Позднее, продав почти построенный дом, семья переехала к маминому брату в Кустанайскую область, где будущий преподаватель философии работал на стройке. Но ему хотелось продолжить образование. О Свердловске — замечательном городе, где много заводов и вузов, молодой человек услышал от бригадира. Это и определило его выбор.

В Свердловск Николай Степанович приехал в августе 1955 года, когда уже закончился прием в вузы. Что было делать? Шел он по проспекту Ленина, увидел автомобильный техникум. Автомобили – это было знакомо, ведь уже умел водить машину. Приняли его без экзаменов как серебряного медалиста.

— Учился я хорошо, но вскоре понял, что техника – это не мое, — замечает Н.В. Кузнецов. — Семья у меня была гуманитарная, разговоры все — об истории и литературе. Поэтому после окончания военной службы я поступил на истфак Уральского госуниверситета. Потом заинтересовался социальной философией. И в итоге стал ассистентом кафедры философии, аспирантом, защитил кандидатскую диссертацию.

Всегда – в форме!

— Как сейчас относишься к марксизму-ленинизму? Как расцениваешь Октябрьскую революцию? Пожилые люди в большинстве своем сожалеют о советском времени. Для них Октябрьская революция – конец эксплуатации, торжество справедливости. А каково твое мнение, ведь ты внимательно изучал марксизм? – спрашиваю я давнего друга.

— Это очень сложная тема. Будучи студентом истфака, я уже в какой-то мере знал жизнь. Многие явления действительности наводили меня на критические размышления: почему, например, многое из того, в чем нуждаются люди, в магазинах не найдешь, зато выставлены вещи, которые совершенно не пользуются спросом? Почему не хватает необходимых продуктов? Постепенно напрашивался вывод, что плановая система ведения хозяйства страны плохо связана с потребителем, в отличие от рыночной…

— Ты опубликовал 84 научных статьи. Однако круг твоих интересов не ограничивается только наукой. Знаю, что тебе дорого творчество поэта Николая Гумилева. А какие еще поэты близки тебе по духу?

— Поэты-мыслители: Байрон, Пушкин. Не могу не восхищаться Александром Сергеевичем, его пониманием свободы, справедливости. Нередко перечитываю оду «Вольность». Люблю стихи и многих современных поэтов.

— Что позволяет тебе сохранять активную физическую, интеллектуальную форму? Ведь большинство твоих одногодков сидят на лавочках возле дома…

— Наверное, открытия не сделаю, если скажу, что держаться на плаву позволяет творчество. Оно дает возможность не утратить интерес к жизни, к прошлому, к будущему. И, конечно, надо двигаться. Ежедневная зарядка, пробежки.