Накануне выборов вновь в почте редакции появляются письма «детей войны». Пенсионеры, чье детство прошло в тяжелейшие военные годы, очень обижены на чиновников и депутатов за то, что за долгие годы государство так и не нашло возможности поддержать это, без преувеличения, героическое поколение.
Итак — письмо пятилетней давности. Автор — Земфира Морозова, г. Дегтярск.
«В голодном 1947 году пошла я в первый класс. Со мной — мои друзья. У Вовки отец погиб еще в финскую. Какая-то непонятная война, его и сиротой-то не считали. У Клавы с Тоней мать привезла их отца из госпиталя без рук и ног. «Самовар» – так егоназывали. Жестокий век!
У девочек была обязанность: после школы — бегом домой, посадить отца на горшок, обмыть, обтереть. Покормить картошкой и вынести «погулять» на завалинку, да смотреть, чтобы не упал. Мама их с утра до ночи за «палочки» (так называли трудодни) работала на ферме.
А сосед дядя Вася вернулся с войны без ног, ездил на досочке с подшипниками. Детей у них в семье было четверо… Пришел с фронта любимый деревенский гармонист — без левой руки. Когда он брал гармонь, то часто плакал.
Наши матери работали весь день. Лошадей в колхозе почти не осталось, поэтому пахали, впрягаясь в плуг по очереди. Трудиться в поле приходилось всем, иначе отберут приусадебный участок. А это — верная смерть детям.
Моя мама работала техничкой в школе. Там же проходило мое детство. Зимой с утра технички ехали за хворостом, чтобы натопить школу. На санках, по пояс в снегу везли нарубленный орешник за два-три километра. Ночью топили и мыли полы, чтобы дети утром пришли в теплые чистые классы. Нас, детей, укладывали спать на стульях в учительской. Нашим мамам некогда было гладить нас по головке.
Росли мы нищие, голодные. Сколько весной было съедено травы! А оладьи из прошлогодней картошки, которая вытаивает весной на поле! Уже будучи взрослой, я напомнила маме о том, какие вкусные оладьи она нам пекла. Была весна, и мама, набрав с пашни эти гнилые «мешочки с крахмалом», добавив муку и яйцо, испекла мне такие. Я, откусив, не смогла проглотить это «кушанье». Мама рассказала, что когда кормила нас в войну этими оладьями, всегда плакала, а мы уплетали их и радовались, что сыты.
Вот такая жизнь была у нас во время войны, да и после нее нам досталось. В колхозе все лето работали с 10–12 лет. До сих пор удивляюсь, как мы не погибли. В возрасте 12 лет я — на комбайне у мешков или на копнителе. Копнитель прицеплен к комбайну, очень высоко, мы на площадке поправляем колами солому на ходу. Сейчас вспоминаю – страшно становится!
А теперь мы — не «дети войны»… Депутаты, нынешние и будущие, вспомните о нас!»
А вот что поседевшие «дети» рассказали дежурному на прошлой неделе.
